– Нас уже стали вешать! – кричали они.

– Что могу, то я сделаю, – отвечал им Распутин…

Симанович писал: «Делегаты продолжали свои жалобы против Николая Николаевича и просили Распутина избавить еврейство от его преследования… Распутин встал и перекрестился. Это означало, что он дал клятву помочь нам. В глубоком волнении объяснил он, что Николай Николаевич будет отстранен от должности вождя русской армии… „Тогда царь возьмет на себя командование армией, и мы сможем сделать что-либо для евреев“, – сказал он. Все присутствующие были потрясены этим обещанием». Аарон Симанович тут же выступил перед собранием с дельным предложением:

– Евреи, кладите сто тысяч для нашего друга!

«На другой же день Мозес Гинзбург внес в один из банков на имена дочерей Распутина по 50 000 рублей». Казнь Мясоедова имела глубокий подтекст. Если даже Николай Николаевич и повесил Мясоедова едино ради устранения Сухомлинова, то ядро, запущенное им в министра, рикошетом должно поразить и самого верховного. Против командования русской армии сразу ополчилась темная сила, в которой воедино совместились царь с царицей, Распутин с сионистами… Симанович деньги-то давал, но при этом держал Гришку за глотку, требуя от него «сдачи». Распутин знал, что с коровой, которая дает молоко, надо быть ласковым. При его содействии сионисты образовали в городе Луге (под Петербургом) особый центр по призыву евреев в армию. «Все члены комиссии, – писал Симанович, – были назначены по указанию Распутина, и если к ним попадался призываемый, на бумагах которого имелся мой условный знак, то такого обязательно освобождали». Но этого им показалось мало – в Петербурге заработала подпольная фабрика по изготовлению фальшивых дипломов на звание зубных врачей; владелец такой бумаги, по тогдашним законам, не подлежал призыву! А в карман Распутину текли деньги… В этом году он заявил, что старшую дочку Матрену отдаст только за еврея, и вскоре на Гороховой появился жених Абрам Давидсон – тот самый репортер, что был в Покровском при покушении Хионии Гусевой. Но, как выяснилось, он сватался лишь ради сенсации, чтобы подзаработать на ней, и тогда Распутин, верный своим догмам философии жизни, набил ему кулаком морду и спустил вниз по лестнице, где жених угодил в лапы филеров, которые ему еще добавили… Это было, так сказать, богатое приданое за дочкой Распутина!

Душно. Хочется глотка чистого воздуха…

* * *

Историки пишут с заглавных букв – Великое Отступление!

Гинденбургам и людендорфам не удалось поколебать удивляющую весь мир железную стойкость российского воина-солдата…

Под белым флагом парламентера в крепость Осовец явился германский офицер и сказал генералу М. С. Свечникову:

– Мы даем вам полмиллиона имперских марок за сдачу фортов. Поверьте, это не взятка и не подкуп – это простой подсчет, что при штурме Осовца мы истратим снарядов на полмиллиона марок. Нам выгоднее истратить стоимость снарядов, но зато сохранить сами снаряды. Не сдадите крепость – обещаю вам, через сорок восемь часов Осовец как таковой перестанет существовать!

Свечников ответил парламентеру вежливо:

– Предлагаю вам остаться со мною. Если через сорок восемь часов Осовец будет стоять, я вас повешу. Если Осовец будет сдан, пожалуйста, будьте так добры, повесьте меня. А денег не возьмем!

Немцы подвезли осадные мортиры, глотки которых имели в радиусе 42 сантиметра. Осовец стал похож на работающий вулкан, из его амбразур высвистывало длинные языки огня, от нестерпимого жара в округе крепости пересохли болота, из возникших воронок диаметром в 12 метров вдруг забили родники, разбужированные сотрясением почвы. Целые рощи деревьев взлетали кверху… Немцы выпустили 200 000 снарядов по «пятачку», но Осовец выстоял, а высокий дух гарнизона не поколебался. Тогда немцы закутали крепость в плотное облако газа – это был хлор с примесью брома, мощное средство поражения. Все живое на много миль в округе пало замертво. В муках умерли волки и лоси, не стало в лесах косуль и зайцев, даже воробышек нигде не чирикнет. Но солдаты геройского Осовца (даже без противогазов!) выстояли в ядовитой отраве, укрываясь от газа в складках старинных стен и прячась в подземелье фортов… Их доблестный командир М. С. Свечников – это будущий профессор Военной академии имени Фрунзе в Москве, солдаты же его – это отцы тех, что держали оборону Бреста в 1941 году! Героизм всегда преемствен: из ничего ничего и не рождается. А многие из кавалеров солдатского Георгия в 1945 году дошагали до Берлина кавалерами ордена солдатской Славы…

Маклаков пожелал видеть Джунковского.

– Владимир Федорович, эм-вэ-дэ получило агентурные данные, что жена хулигана Илиодора-Труфанова собирается вслед за ним за границу. Кажется, она везет дополнительные материалы о Распутине… Ее надо задержать, обыскать, все изъять!

– Хорошо, – согласился Джунковский. Шеф корпуса жандармов, он имел неограниченные возможности. Когда его собственная агентура доложила, что жена С. Труфанова благополучно миновала границу, он обманул Маклакова. – К сожалению, мы опоздали. Наблюдение не сработало, и эта баба проскочила под шлагбаум.

– Жаль! В этом была заинтересована императрица…

В начале весны Распутин поделился с царицей:

– Кады Илиодоркина дура пырнула меня ножиком, я в больнице обещал богу, что коли кишки срастутся, так я поеду до Москвы да в Кремле поклонюсь мощам святого патриарха Гермогена.

Соврал ты, Гришенька! Не мощи, а громадный барыш от поставок нательного белья для армии манили тебя в Москву. Я нарочно не писал о безобразиях Распутина, приберегая силы для этой главы. Прогремевший на всю Россию скандал у «Яра» в московских Сокольниках имел большое значение для дальнейших событий…

* * *

Уведомившись, что старец прибывает в первопрестольную, дабы коснуться мощей угодников, московский градоначальник, генерал свиты Адрианов, спал отныне вполглаза. Полиция находилась в состоянии беспокойства и нервотрепки. Наконец купец Тарарыкин (владелец ресторана «Прага», что на Арбате) доложил градоначальнику по телефону, что Распутин уже осчастливил его своим посещением, нафурил большую лужу в гардеробе, но в основном вел себя достойно всяческого подражания.

– Однако Ефимыч ни за что не платил, а счет за ужин велел переслать на ваше имя, – сказал ресторатор.

– Нахал! – ответил Адрианов, но счет оплатил…

Распутин повидался с нужными людьми. Это был редактор сплетницкой газетки «Новости Сезона» Семен Лазаревич Кагульский и забулдыга из дворян – Коля Соедов, автор горячих и актуальных репортажей о случаях воровства в магазинах и драках в пивных. Распутин сказал этим подонкам, что в высших сферах устроит им хороший чистоган с поставок белья, но… «Меня не забывайте!» – заметил он. Кагульский сразу сунул ему в карман тысчонку.

– Григорий Ефимыч, такое дельце надо спрыснуть.

– Не без энтого, – захапал деньги Распутин.

Семен Лазаревич звал ехать к «Яру», владелец которого Судаков обещал ему отвести для Распутина отдельный кабинет.